Неточные совпадения
Вожеватов. Ну, как же такому
артисту да в Париже не побывать! После Парижа тебе какая цена-то
будет!
Он перевелся из другого города в пятый класс; уже третий год, восхищая учителей успехами в науках, смущал и раздражал их своим поведением. Среднего роста, стройный, сильный, он ходил легкой, скользящей походкой, точно
артист цирка. Лицо у него
было не русское, горбоносое, резко очерченное, но его смягчали карие, женски ласковые глаза и невеселая улыбка красивых, ярких губ; верхняя уже поросла темным пухом.
— Это я тебя, я поведу! — кричал дядя Хрисанф. — Ты у меня
будешь первоклассным
артистом. Ты покажешь такого Ромео, такого Гамлета…
Говорил он так, что
было ясно: думает не о том, что говорит. Самгин присмотрелся к его круглому лицу с бородавкой над правой бровью и подумал, что с таким лицом
артисты в опере «Борис Годунов»
поют роль Дмитрия.
— Голос у тебя небольшой и его ненадолго хватит. Среда
артистов — это среда людей, избалованных публикой, невежественных, с упрощенной моралью, разнузданных. Кое-что от них — например, от Алины — может
быть, уже заразило и тебя.
«Чтобы придать комедии оттенки драмы, да? Пьянею», — сообразил Самгин, потирая лоб ладонью. Очень хотелось придумать что-нибудь оригинальное и улыбнуться себе самому, но мешали
артисты на сцене. У рампы стояла плечистая, полнотелая дочь царя Приама, дрыгая обнаженной до бедра ногой; приплясывал удивительно легкий, точно пустой, Калхас; они
пели...
Деревенское утро давно прошло, и петербургское
было на исходе. До Ильи Ильича долетал со двора смешанный шум человеческих и нечеловеческих голосов; пенье кочующих
артистов, сопровождаемое большею частию лаем собак. Приходили показывать и зверя морского, приносили и предлагали на разные голоса всевозможные продукты.
— Он не романтик, а поэт,
артист, — сказала она. — Я начинаю верить в него. В нем много чувства, правды… Я ничего не скрыла бы от него, если б у него у самого не
было ко мне того, что он называл страстью. Только чтоб его немного охладить, я решаюсь на эту глупую, двойную роль… Лишь отрезвится, я сейчас ему скажу первая все — и мы
будем друзья…
Видал я их в Петербурге: это те хваты, что в каких-то фантастических костюмах собираются по вечерам лежать на диванах, курят трубки, несут чепуху, читают стихи и
пьют много водки, а потом объявляют, что они
артисты.
— Я виноват перед тобой: я
артист, у меня впечатлительная натура, и я, может
быть, слишком живо поддался впечатлению, выразил свое участие — конечно, потому, что я не совсем тебе чужой.
И опять слушал он, замирая: не слыхать ни смычка, ни струн; инструмента не
было, а
пела свободно, вдохновенно будто грудь самого
артиста.
Вот и Райский мечтал
быть артистом, и все «носит еще огонь в груди», все производит начатки, отрывки, мотивы, эскизы и широкие замыслы, а имя его еще не громко, произведения не радуют света.
— Одни из этих
артистов просто утопают в картах, в вине, — продолжал Райский, — другие ищут роли.
Есть и дон-кихоты между ними: они хватаются за какую-нибудь невозможную идею, преследуют ее иногда искренно; вообразят себя пророками и апостольствуют в кружках слабых голов, по трактирам. Это легче, чем работать. Проврутся что-нибудь дерзко про власть, их переводят, пересылают с места на место. Они всем в тягость, везде надоели. Кончают они различно, смотря по характеру: кто угодит, вот как вы, на смирение…
«У него
есть и вкус, и понимание! — думал опять Райский, — уж не
артист ли он, да притаился?»
— Нет, бабушка, не все
артисты — учители,
есть знаменитые таланты: они в большой славе и деньги большие получают за картины или за музыку…
Есть артисты, и лекаря
есть тоже знаменитые люди: а когда они знаменитыми делаются, спроси-ка?
Бог с ним — с портретом, но чтоб мне
быть только с
артистом, видеть его, любоваться им, говорить, дышать с ним одним воздухом!
Он какой-то
артист: все рисует, пишет, фантазирует на фортепиано (и очень мило), бредит искусством, но, кажется, как и мы, грешные, ничего не делает и чуть ли не всю жизнь проводит в том, что «поклоняется красоте», как он говорит: просто влюбчив по-нашему, как, помнишь, Дашенька Семечкина, которая
была однажды заочно влюблена в испанского принца, увидевши портрет его в немецком календаре, и не пропускала никого, даже настройщика Киша.
— Я, бабушка, хочу
быть артистом.
— Ах, дай Бог: умно бы сделали! Вы хуже Райского в своем роде, вам бы нужнее
был урок. Он
артист, рисует, пишет повести. Но я за него не боюсь, а за вас у меня душа не покойна. Вон у Лозгиных младший сын, Володя, — ему четырнадцать лет — и тот вдруг объявил матери, что не
будет ходить к обедне.
— Никакой страсти не
было: самолюбие, воображение. Вы
артист, влюбляетесь во всякую красоту…
— Вы заметили, — сказал Райский, — что наши художники перестали
пить, и справедливо видите в этом прогресс, то
есть воспитание.
Артисты вашего сорта — еще не улучшились… всё те же, как я вижу…
— За городом! Ты уже представляешь себе, с понятием «за городом», — и зелень, и ручьи, и пастушков, а может
быть, и пастушку… Ты
артист! А ты представь себе загородное удовольствие без зелени, без цветов…
Но
быть артистом по профессии — что за блажь!
— Разве вы… любите искусство:
артист, может
быть?
— Вы поэт,
артист, cousin, вам, может
быть, необходимы драмы, раны, стоны, и я не знаю, что еще! Вы не понимаете покойной, счастливой жизни, я не понимаю вашей…
Он дал мне денег и обещал еще дать, но просил и с своей стороны помочь ему: ему нужен
был артист, рисовальщик, гравер, литограф и прочее, химик и техник, и — с известными целями.
— Конвойный, и то говорит: «это всё тебя смотреть ходят». Придет какой-нибудь: где тут бумага какая или еще что, а я вижу, что ему не бумага нужна, а меня так глазами и
ест, — говорила она, улыбаясь и как бы в недоумении покачивая головой. — Тоже —
артисты.
— Да так… не выдержал характера: нужно
было забастовать, а я все добивал до сотни тысяч, ну и продул все. Ведь раз совсем поехал из Ирбита, повез с собой девяносто тысяч с лишком, поехали меня провожать, да с первой же станции и заворотили назад… Нарвался на какого-то
артиста. Ну, он меня и раздел до последней нитки. Удивительно счастливо играет бестия…
Idee fixe [Навязчивая идея (фр.)] Хионии Алексеевны
была создать из своей гостиной великосветский салон, где бы молодежь училась хорошему тону и довершала свое образование на живых образцах, люди с весом могли себя показать, женщины — блеснуть своей красотой и нарядами, заезжие
артисты и артистки — найти покровительство, местные таланты — хороший совет и поощрение и все молодые девушки — женихов, а все молодые люди — невест.
— Милый! Молодец! Он кофейку
выпьет. Не подогреть ли? Да нет, и теперь кипит. Кофе знатный, смердяковский. На кофе да на кулебяки Смердяков у меня
артист, да на уху еще, правда. Когда-нибудь на уху приходи, заранее дай знать… Да постой, постой, ведь я тебе давеча совсем велел сегодня же переселиться с тюфяком и подушками? Тюфяк-то притащил? хе-хе-хе!..
Но он
был слишком ловкий
артист в своей роли, ему не хотелось вальсировать с Верою Павловною, но он тотчас же понял, что это
было бы замечено, потому от недолгого колебанья, не имевшего никакого видимого отношения ни к Вере Павловне, ни к кому на свете, остался в ее памяти только маленький, самый легкий вопрос, который сам по себе остался бы незаметен даже для нее, несмотря на шепот гостьи — певицы, если бы та же гостья не нашептывала бесчисленное множество таких же самых маленьких, самых ничтожных вопросов.
И какой оркестр, более ста
артистов и артисток, но особенно, какой хор!» — «Да, у вас в целой Европе не
было десяти таких голосов, каких ты в одном этом зале найдешь целую сотню, и в каждом другом столько же: образ жизни не тот, очень здоровый и вместе изящный, потому и грудь лучше, и голос лучше», — говорит светлая царица.
У Кирсанова
были знакомства между начинающими
артистами; через них Крюкова определилась в горничные к одной из актрис русского театра, отличной женщине.
Но такие обвинения легко поддерживать, сидя у себя в комнате. Он именно потому и принял, что
был молод, неопытен,
артист; он принял потому, что после принятия его проекта ему казалось все легко; он принял потому, что сам царь предлагал ему, ободрял его, поддерживал. У кого не закружилась бы голова?.. Где эти трезвые люди, умеренные, воздержные? Да если и
есть, то они не делают колоссальных проектов и не заставляют «говорить каменья»!
Витберг
был тогда молодым художником, окончившим курс и получившим золотую медаль за живопись. Швед по происхождению, он родился в России и сначала воспитывался в горном кадетском корпусе. Восторженный, эксцентрический и преданный мистицизму
артист;
артист читает манифест, читает вызовы — и бросает все свои занятия. Дни и ночи бродит он по улицам Петербурга, мучимый неотступной мыслию, она сильнее его, он запирается в своей комнате, берет карандаш и работает.
Удивительный человек, он всю жизнь работал над своим проектом. Десять лет подсудимости он занимался только им; гонимый бедностью и нуждой в ссылке, он всякий день посвящал несколько часов своему храму. Он жил в нем, он не верил, что его не
будут строить: воспоминания, утешения, слава — все
было в этом портфеле
артиста.
Его болтовня и шутки не
были ни грубы, ни плоски; совсем напротив, они
были полны юмора и сосредоточенной желчи, это
была его поэзия, его месть, его крик досады, а может, долею и отчаяния. Он изучил чиновнический круг, как
артист и как медик, он знал все мелкие и затаенные страсти их и, ободренный ненаходчивостью, трусостью своих знакомых, позволял себе все.
В тот же день проект
был утвержден и Витберг назначен строителем храма и директором комиссии о постройке. Александр не знал, что вместе с лавровым венком он надевает и терновый на голову
артиста.
Он хотел
быть покровителем наук и искусств и этим развращал писателей и
артистов.
В 1879 году мальчиком в Пензе при театральном парикмахере Шишкове
был ученик, маленький Митя. Это
был любимец пензенского антрепренера В. П. Далматова, который единственно ему позволял прикасаться к своим волосам и учил его гриму. Раз В. П. Далматов в свой бенефис поставил «Записки сумасшедшего» и приказал Мите приготовить лысый парик. Тот принес на спектакль мокрый бычий пузырь и начал напяливать на выхоленную прическу Далматова… На крик актера в уборную сбежались
артисты.
Мысль эта
была подхвачена единодушно, и собралось десятка два
артистов с семьями.
— Вы великий
артист, Василий Пантелеймонович, но позвольте и мне
быть артистом своего дела! — задрав голову на высокого В. П. Далматова, оправдывался мальчуган. — Только примерьте!
О последней так много писалось тогда и, вероятно, еще
будет писаться в мемуарах современников, которые знали только одну казовую сторону: исполнительные собрания с участием знаменитостей, симфонические вечера, литературные собеседования, юбилеи писателей и
артистов с крупными именами, о которых
будут со временем писать… В связи с ними
будут, конечно, упоминать и Литературно-художественный кружок, насчитывавший более 700 членов и 54 875 посещений в год.
— Не
было бы. Ведь их в квартиру пускать нельзя без нее… А народ они грамотный и сцену знают. Некоторые — бывшие
артисты… В два дня пьесу стряпаем: я — явление, другой — явление, третий — явление, и кипит дело… Эллен, ты угощай завтраком гостя, а я займусь пьесой… Уж извините меня… Завтра утром сдавать надо… Посидите с женой.
Вход в ресторан
был строгий: лестница в коврах, обставленная тропическими растениями, внизу швейцары, и ходили сюда завтракать из своих контор главным образом московские немцы. После спектаклей здесь собирались
артисты Большого и Малого театров и усаживались в двух небольших кабинетах. В одном из них председательствовал певец А. И. Барцал, а в другом — литератор, историк театра В. А. Михайловский — оба бывшие посетители закрывшегося Артистического кружка.
Несмотря на экстренно некрасивую наружность, годам к двадцати Антось выработался в настоящего деревенского ловеласа. Из самого своего безобразия он сделал орудие своеобразного грубоватого юмора. Кроме того, женское сердце чутко, и деревенские красавицы разгадали, вероятно, сердце
артиста под грубой оболочкой. Как бы то ни
было, со своими шутками и скрипицей Антось стал душой общества на вечерницах.
Около этого богатыря собиралась целая толпа поклонников, следивших за каждым его движением, как следят все поклонники за своими любимцами. Разве это не
артист, который мог
выпивать каждый день по четверти ведра водки? И хоть бы пошатнулся. Таким образом, Сашка являлся главным развлечением мужской компании.
Как тяжело думать, что вот „может
быть“ в эту самую минуту в Москве
поет великий певец-артист, в Париже обсуждается доклад замечательного ученого, в Германии талантливые вожаки грандиозных политических партий ведут агитацию в пользу идей, мощно затрагивающих существенные интересы общественной жизни всех народов, в Италии, в этом краю, „где сладостный ветер под небом лазоревым веет, где скромная мирта и лавр горделивый растут“, где-нибудь в Венеции в чудную лунную ночь целая флотилия гондол собралась вокруг красавцев-певцов и музыкантов, исполняющих так гармонирующие с этой обстановкой серенады, или, наконец, где-нибудь на Кавказе „Терек воет, дик и злобен, меж утесистых громад, буре плач его подобен, слезы брызгами летят“, и все это живет и движется без меня, я не могу слиться со всей этой бесконечной жизнью.
Царица московского света,
Она не чуждалась
артистов, — житье
Им
было у Зины в гостиной...